Посол Священной Римской империи в Стамбуле Бусбек.

После войны 1592-1606 гг Австрия прекращает уплату дани Османской империи. После войны 1660-64 гг Турция вывела войска из Трансильвании. В 1683 г османы были наголову разбиты под Веной войсками Яна Собесского - последний лучик польского сияния. Несмотя на то, что именно после середины XVII в Османская империя достигла наибольших размеров, тогда же она навсегда перешла к обороне. Война, начавшаяся с разгрома под Веной, закончилась битвой под Зентом, где одержал свою первую победу над турками Евгений Савойский. По Карловицкому миру 1699 г Австрии были отданы земли Венгрии, Славонии, Трансильвании и Хорватии. Турция потеряла весь свой венгерско-трансильванский клин, выдвинутый за Дунай, и сохранила лишь маленький Банат между Дунаем, Тисой и Мурешем. Свои приобретения имели Россия и Венеция. Польша не получила ничего.
Последняя битва средневековья.
Эпоха заканчивалась. В далекое прошлое уходили огромные армии, рыцарство, смертельная вражда креста и полумесяца, постоянство в союзах, бескорыстие в политике, воодушевление в бою. Надвигался искусственный, наряженный XVIII век, с его бесчувственными наемными полками, передвигающимися с кукольной правильностью, с полным непониманием, что и для чего они делают. Никогда столько государств не вели столько войн, и никогда карта Европы не менялась так мало, как в XVIII в. Раз за разом выбрызгивая кровь на поля сражений мастодонты средневековья, такие как Франция, Испания, Швеция, Голландия, Австрия, оставались в прежних границах. Внешнее изящество века, его церемониальность и грация, легкость в делах и в мыслях, делала такой же пустой историю и ветренной - политику. Совсем не случайно рыцарственная, горячая Польша не пережила этот век.
Закат Польши не мог не быть красивым.
На помощь осажденной Вене пришли 26 тысяч поляков и несколько сот запорожцев - времени ждать еще 10 тысяч чел., шедших из Литвы, уже не было. Австрийцы располагали 40 тыс. чел. На этом текущие силы христианского мира исчерпывались. Правда, возглавлял польскую армию Ян III Собесский, прославившийся как спаситель отечества в чрезвычайных ситуациях еще до избрания королем, известный даже туркам как "лев Ляхистана". Это он тяжелой осенью 1672 г с небольшим конным отрядом прошел победным рейдом 450 км за 9 дней, он же одержал славную победу над турками под Хотином 1673 г и разбил с 5 тыс. людей 20-тысячную татарскую орду под Львовом. После переговоров, длившихся всю зиму 1683 г, он подписал 31 марта военный союз с Австрией. Сделано это было как нельзя вовремя: 30 марта первые части турецкой армии выступили из Адрианополя на север1.
Списочный состав османской армии был равен минимум 175 тыс. чел ( около 50 тыс. профессиональной турецкой армии, 15-20 тыс. крымских татар и 110 тыс. войск с подвластных земель). Это была самая большая армия в истории Османской империи. Разумеется, на огромном пути от Стамбула до Вены армия не мгла не нести потери. Много людей было потеряно из-за отвратительного снабжения, лечения и организации движения, что было проблемой не только в турецкой армии. Значительное число дезертировало, особенно из числа покоренных народов, погибало в драках и межэтнических столкновениях. В захваченных городах и осажденных замках оставлялись гарнизоны (те, кто туда попадал, воспринимали это как наказание, в преддверии богатой Вены ) И тем не менее на австрийскую границу вышли не менее 80-90 тысяч человек. У этого скопища людей было, согласно турецким хроникам, лишь 24 осадных орудия и 120 полевых пушек. Силахдар-Мехмед-ага пишет, что для осады такого города требовалось бы 40-50 тяжелых орудий, 30-40 мортир и 300 легких пушек. Всего этого не было по простой причине: турки не планировали идти на Вену.
Великий визирь Кара-Мустафа, получив в распоряжение 175-200 - тысячную армию, имел несуразно маленькую задачу: отбить у австрийцев пограничные замки Яварин и Комаром (это на Дунае, примерно там, где он прямым углом огибает Эстергом и Будапешт ). Это делалось даже не для империи, а для турецкого ставленника в Венгрии Текели. Вот, собственно, и все. Этот кусочек Венгрии, единственное, что осталось от огромной некогда страны, был занят турками и обобран татарами предсказуемо быстро. В принципе, можно было собираться домой. Но…
25 июня, под Секешфехерваром, в своем походном шатре сердар (главнокомандующий) оглушил собравшихся новостью, что с помощью Аллаха, решил завоевать австрийскую столицу. Причину мы уже навряд ли узнаем, именно потому, что их было множество. Тут и провоцирующая близость Вены (после Варшавского мира 1664 г австро-турецкая граница проходила по Рабе, а отсюда до Вены, придерживаясь долины Дуная, менее 200 км), и честолюбие Кара-Мустафы, уже видевшего себя главой нового огромного пашалыка Турции - Австрийского, и мощь армии, которую было и невыгодно, и опасно просто так распускать, и многое другое. Но на словах это все-таки было неожиданностью. И лишь после долгого молчания Сари-Хусейн-паша, бейлербей Дамаска, ответил, по-видимому, за всех: "Ваше дело - приказывать, наше - подчиняться!".
Только после этого, когда на Рабе уже вовсю стучали топоры саперов, строивших мост за мостом, Кара-Мустафа отправил письмо в Стамбул. Султан, удивленный не менее прочих, высказался так: "Удивително безрассудный шаг совершил этот паша, дав увлечь себя прихоти… Однако пусть Аллах поможет ему! Во всяком случае, если бы он раньше дал мне знать, я на это не согласился бы". Если учесть, что султан долгое время следовал с войском, у Кара-Мустафы было достаточно времени поделиться с ним замыслами.
С 10 по 14 июля турецкие силы собирались под Веной. Город должен был пасть, повальное бегство жителей из него во главе с императором только что закончилось. В столице остался небольшой гарнизон Рюдигера фон Штаремберга. Малочисленная армия Карла Лотарингского, откатываясь с Рабы, преследуемая татарами, пронеслась мимо Вены на север. Турецкие и татарские отряды переправлялись через Дунай в обоих направлениях, рыская далеко к северу и западу от столицы. Основная масса войск увязла в земле, под стенами Вены, все теснее и гуще обкладывая ее батареями, фашинами, валами, траншеями, подкопами. Осада велась более чем активно: мины подкладывались под стены чуть ли не каждый день. В образовывавшихся проломах завязывались рукопашные бои. Австрийцам приходилось часто делать вылазки, чтобы заставить замолчать батареи турок, методично разрушавшие город. Гарнизон нес большие потери, однаако и осаждавшие теряли много людей, в основном, от болезней и голода. Прокормить на одном месте сто с лишним тысяч человек было почти невозможно, даже с учетом подвоза продовольствия из подвластной Венгрии. Турок поддерживало лишь твердое знание того, что в Вене еще дела обстоят еще хуже.
Но время было против них. Хотя шок первых дней был велик - вот уже 150 лет турки не проникали так глубоко в сердце Европы. Война креста и полумесяца затухала, забывались битвы XV и XVI вв, каждая из которых была решающей и могла стать последней. Пограничная война вдоль австрийской и польской границ стала привычной и не сулила больших перемен. Татары примелькались, но татары не могли опрокинуть границу, хотя и просачивались через нее безостановочно. Татары были болью и ужасом тех маленьких деревень и городков, что рассыпались головешками от их набегов; их редко видели большие города. И вдруг, в самый спокойный час, когда зверь, казалось, крепко заснул, он совершил прыжок. Со времен Сулеймана Великолепного турок не видели под стенами Вены. Неожиданно, может быть даже для себя, турки обнаружили, что как раз сейчас, на излете трехсотлетней войны, начавшейся на Косовом поле, могут взять Вену. Конечно, другой вопрос, смогли ли бы они ее удержать и переварить новый пашалык размером с Румелию или Анатолию. Время было уже не то, время ускорилось, и столетий,, нужных на то, чтобы ассимилировать покоренных, история бы уже не дала.
Но история не дала и трех месяцев. Ровно через два месяца с начала осады, союзная немецко-польская армия прибыла под стены Вены. В первых числах сентября Кара-Мустафе доставили пленного, сообщившего, что на подходе 120-тысячная армия христиан. Намеренно или по заблуждению, он превысил численность союзников почти вдвое и немало озадачил Кара-Мустафу. Дело в том, что великий визирь не хотел ослаблять осадное кольцо и снимать войска из-под Вены. Поэтому ему пришлось разделить свою армию. К предгорьям Венского леса, откуда наступали союзники, он вывел не более 55 -60 тыс. чел. Остальные остались в окопах под Веной либо… сбежали. Как раз перед битвой в турецком войске развилось повальное бегство: воины собирали награбленное, увязывали в тюки, грузили на лошадей и мулов, и потихоньку отправлялись домой. Крымская орда ушла в Крым прямо с поля боя, в самый разгар, после обеда. Кого-то хватали, кого-то возвращали, но пресечь это совсем не представлялось возможным. Впрочем, с визирем осталась лучшая часть армии: янычары, которым некуда было бежать, сипахи, боснийские и албанские мусульмане - левенды и арнауты.
10 сентября полевая армия Кара-Мустафы была поднята по тревоге. Разведчки сообщали, что христиане в трех часах движения от туецкого лагеря. Из-за этого турки весь день и ночь с 10-го на 11 сентября провели в боевом порядке, не ложась спать. Кстати, той же ночью заложили сразу пять мин под стенами Вены, но взорвать, по-видимому, не успели. Уже во второй половине дня, когда бейлербей Мараша предположил, что христиане не будут воевать в воскресенье, был дан приказ разойтись. Но стычки авангардов уже начались. О приближении союзников было известно и по ликованию в Вене, где пускали фейерверки и стреляли, не жалея пороха.
Движение по горно-лесной местности заняло, особенно у поляков, очень много времени. Приходилось двигаться извилистыми путями, с турдом протаскивали артиллерию. На левом фланге, примыкавшем к Дунаю, двигались австрийцы, числом менее 20 тыс., в центре - союзные швабские войска (около 30 тыс.) с поляками, на правм фланге, шедшем самым трудным путем, - 27 тыс. поляков и несколько тысяч немцев. Командование на левом фланге осуществлял Карл Лотарингский, в центре - коронный гетман Яблоновский, на правом фланге, как и общее руководство, принадлежало Яну Собесскому.
Бой начался, едва стало светать, около 4 утра, в воскресенье 12 сентября. Первым пошел в наступление левый фланг союзных войск - австрийцы и драгуны Любомирского.Скатившись с горы Каленберг, они атаковали селения Нурсдорф и Хайлигенштадт. Турки держались упорно, и полуразрушенные дома в ходе пехотного боя, одинакового во все века, переходили из рук в руки. Все же после нескольких часов боя турки потеряли оба селения и вынуждены были отходить к югу. Турецкое войско как бы сжималось, открывая союзникам путь на Вену. Одновременно, Кара-Мустафа совершил главную ошибку: не видя угрозы своему левому флангу ( со стороны поляков, все еще пробиравшихся сквозь дебри Венского леса), и убедившись, что союзники пробиваются к Вене по прямой, через его правый флаанг, он начал рокировку войск вправо.Все свободные силы турок теперь скапливались под Верингом, в точке, где зацепился, отступая, их правый фланг. В центре также шли бои, но им решающего значения не придавалось.
На правом фланге союзников польская пехота, наконец, вступила в бой. Необходимо было очистить предгорья Галлицинберга и Хойберга, где на склонах, в виноградниках, за изгородями сидела турецкая пехота. Без этого был невозможен конный удар. Очень помогала полевая артиллерия, подавлявшая турецкие огневые точки. Сразу за ней пехота с мушкетами расстреливала с близкой дистанции турок, и копейщики добивали их пиками и алебардами. Татары, которые должны были ударить полякам во фланг, как уже говорилось, самовольно ушли с поля боя в сторону Венгрии. Между 14.00 и 15.00 с турецкой пехотой правого фланга было покончено, на зачищенной местности, перед покатыми склонами, ведущими на Венскую равнину, выстраивалась лучшая в мире конница - 20 тыс человек, преимущественно поляки, в первых рядах - 2500 гусар. "Конное войско покрыло эту возвышенность, словно черная туча", - писал Силахдар-Мехмед-ага. "Напротив левого крыла мусульманских сил показались около трех тысяч панцирной польской конницы, все с красно-белыми флажками, - пишет другой хронист, Джебеджи-Хасан-Эсири. - За ними появился такой же полк с бело-голубыми флажками, который встал в центре строя, а потом показался еще такой же флажок черно-белый, который встал по другую сторону строя... Кроме них начали из-за горы подтягиваться другие отряды конницы". Можно только представить, каким грозным и красивым было это зрелище: плотные (колено к колену, как тогда говорили), отсвечивающие железом, линии кавалерии, одинакково одетой в жупаны поверх панцирей, красные штаны и желтые сапожки, с целым лесом крыльев за спинами, с перьями, украшающими шлемы, с яркими флажками, раскачивающимися на пиках. Очень популярны были среди гусар тигровые и леопардовые шкуры, наброшенные на плечо; те, что победнее, носили медвежьи и волчьи. Большинство в XVII в уже перешло на сабли, но некоторые еще носили дедовские кончары с длиной лезвия 1,4 м и боевые молоты - чеканы. Все имели пики, единственное оружие, выдавашееся за счет государства. Огнестрельного оружия либо не носили, либо не использовали, от щитов отказались еще в начале века. Надо отметить, что в целом, вооружение гусар, в отличие от западноевропейской конницы, не отягощало лошадей и позволяло им наносить удар на большой скорости2.
Наверное, только сейчас, оглядывая в подзорную трубу бесконечные ряды конницы, Кара-Мустафа понял, где будет нанесен главный удар. Менять что-либо было уже поздно, хотя всем войскам под Веной и был отдан приказ оставить окопы и спешить на поле боя. Впрочем, он еще мог надеяться, что его левое крыло выстоит, и тогда можно будет использовать перевес на правом крыле. В преддверии боя с панцирной конницей турки меняли сабли на топоры и дубины. Склоны перед их позициями перечеркивались все новыми железными полосами, словно опоясывались железом…
Между 16.00 и 17.00 несколько хоругвей польской конницы сделали пробную атаку. Турки держались неплохо, однако разведка боем показала, что местность вплоть до самого турецкого лагеря идеально подходит для конницы, а контратаковать турки не пытаются. И тогда в 17.00 ударили все пушки союзников. Сквозь нерассеявшийся дым потекла конная лава с гусарами в первых рядах, сжимавших в руках 5-метровые (по другим источникам, даже 6-метровые) пики. Железные полосы сдвинулись и пошли вниз, догоняя одна другую, скоро их уже трясло в лихорадке скачки. Шаг - рысь - галоп…"Хоругви пустились вскачь и понеслись как птицы, с криками "бей, убивай!", под шелест прапорцев, под железный скрежет брони и свист крыльев. Гусары с копьями наперевес врезались в стену неприятеля, все на своем пути круша и сминая… Красная огненная лента взметнулась над всеми стронами четвероугольника, засвистали у конников в ушах пули, и вот уже где-то послышался стон, где-то упала лошадь, ровная линия сломалась, но гусары не остаанавливаясь, мчатся дальше; они уже совсем близко, уже янычары слышат храп и сиплое дыхание лошадей, ряды смыкаются еше плотнее, и лес пик, сжимаемых жилистыми руками, обращается бешеным скакунам навстречу ", - пишет Г. Сенкевич.
Таким было последнее дыхание "великой Польши", в грохоте конных лав, овеянных дымом, оплетенных яркими флажками на копьях, осыпанных землей, выворачиваемой тысячью копыт. Каждый уносил теплоту заката на кончике копья, словно свою, заслуженную каплю славы. Словно подкованный вихрь, они неслись над землей, размеренно качаясь в седлах, и, куда не обращался взгляд, все поле было заполнено скачущими всадниками, словно воскресли отцы и деды этих людей, воскресла блистательная Польша, так же бездумно и отчаянно бросавшаяся в атаки под Оршей, Бычиной, Клушиным, Хотином, Збаражем, Кирхольмом, Берестечком. Они всегда выигрывали такую атаку, даже когда проигрывали битву в целом, как это было под Варшавой, в 1656 году3!
Удар польской конницы буквально опрокинул турок. Достаточно сказать, что уже в 17.30. был захвачен шатер великого визиря. Против массированной атаки тяжелых всадников вплоть до появления скорострельных ружей и пулемета не было иного средсттва, кроме рва и вала, на худой конец казачьего табора или рогаток. Ничего этого у турок не было. Их ряды были прорваны сразу во многих местах, а передние - опрокинуты. Многие из турецких пехотинцев за считанные секунды оказались отрезаны от своих, захлестнуты потоком конницы и пытались сдаться, поскольку им ничего другого не оставалось, но союзники брали пленных неохотно ( нигде в источниках не указывается число пленных мусульман, напротив, турецкие хроники говорят, что христиане, захватив турецкий лагерь, перебили всех больных и раненых). По некторым источникам, это совпало с вылазкой гарнизона из Вены. Только отчаянное сопротивление в центре гвардии Кара-Мустафы, возглавляемой самим сердаром ( конная атака здесь была невозможна из-за оврага, разделявшего противников), позволило части турецкого войска спастись бегством. Великий визирь ускакал буквально в последний момент, разрешив воинам, как это ни смешно, разбирать войсковую казну. Вряд ли в тот момент кто-то имел желание этим заниматься, и почти все деньги достались союзникам. На поле боя остались 15 тысяч турок убитыми и тяжело ранеными, весь лагерь, обоз, боеприпасы и почти вся артиллерия; по слухам, был убит сын Кара-Мустафы. Священное знамя Пророка в последний момент отбила горстка татар, большинство знамен также было потеряно. Остатки турецкой армии не отступили, а скорее рассеялись бесследно; при бегстве они успели поджечь свои шатры и палатки. У них была вся ночь и утро 13-го сентября, чтобы успеть до Рабы; союзники пока не преследовали их ( естественно - шел повальный грабеж лагеря). Христианские потери оказались сравнительно невелики - не более 4 тысяч убитыми и ранеными, среди них самой чувствительной потерей был принц Морис де Круа4.
Это была их последняя атака, и последний рыцарский бой средневековья. Им никто не скажет спасибо - ни этим вечером, ни спустя три века. Им не достанется добыча, которую пехота будет наскоро, боясь, что австрийцы или начальство отберут, за бесценок сбывать маркитантам, им не прибавится земель, в отличие от австрийских дворян, не наградят почетными титулами, как их короля. Но они последние успеют вписать свое имя в закрывающиеся страницы эпохи рыцарства, страницы цвета золота и крови, такого же цвета, какой бывает у осеннего заката.

"Для войны нужны деньги, деньги и ещё больше денег".